Кредиторы недействующего должника, исключенного по этой причине из Единого государственного реестра юридических лиц, получают специальное право на иск о привлечении к субсидиарной ответственности органов управления должника.
Санкция наступает, если доказаны неразумность и недобросовестность действий руководства недействующей фирмы.
Судебная практика, видимо, формируясь на основе дел о банкротстве, приняла подчеркнуто обвинительный уклон, считая уже сам факт исключения из реестра признаком неразумности.
Кроме того, суды применяли презумпции: составы ответственности, предусмотренные законодательством о банкротстве, что ещё раз подчеркивает банкротный оттенок жесткой позиции судов.
Отрадно, что проблемой заинтересовался Верховный Суд РФ и разрешил ее в пользу более справедливого распределения бремени доказывания, напомнив попутно и про доктрину обособленной ответственности юридического лица.
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ подчеркнула, что исключение компании не приводит к ответственности ее руководителей и не образует презумпций их недобросовестности. Т.е. фактическое прекращение хозяйственной деятельности не является неразумным действием или его признаком со стороны его управленцев.
Важно, что суд в определении отметил необходимость установления причинной связи между конкретными действиями органов управления и наступившей невозможностью вернуть долг кредитору, а не возникновением у юридического лица признаков недействующего предприятия. При этом ни презумпции ответственности, ни иные нормы законодательства о банкротстве не применимы по данной категории дел даже по аналогии.
Новый подход существенно повысит требования к доказательственной базе истцов в судебных спорах, с одной стороны, и даст шанс оправдаться ответчикам с другой, доказав, что «дефолт» произошел не по их вине.
Федорова Анастасия Ивановна